Жизнелюбие Арона было основано на его зверском аппетите. Он, как лабрадор, жрал все и много. Мы с Ольгой тогда пытались зарабатывать всеми приличными способами. Помню Ник Симс, в то время еще состоятельный бизнесмен, заказал нам к православной Пасхе русскую кухню. Что такое русская кухня не знаю до сих пор. Раньше думал пельмени – оказалось Китай, борщ – Украина и т.д. Что такое кулебяка и расстегай представляю слабо. Мы приготовили что умели – борщ, салат оливье, селедку под шубой, кое-как испекли пасху и покрасили целое блюдо яиц. Спать легли поздно. Ночью ни с того ни с сего, а может интуиция, я встал покурить. На кухне Арон бил последнее розовое яичко. Стол был усыпан разноцветной скорлупой, как мозаикой. Увидев меня, улыбнулся и прогнусавил через набитый рот:

    – Nice eggs, Ivan, nice eggs. (Прекрасные яйца, Иван прекрасные яйца).

    Сволочь. Пришлось ехать в магазин, будить Ольгу и заново красить яйца. 
Как-то проезжали мы с Ароном по Jefferson St. У меня тогда уже была машина Ford Futura Fermont семьдесят восьмого года рождения, огромная двух дверная, с шестью цилиндрами, мечта мексиканского «мачо» семидесятых. А появилась она так. Я подрабатывал у одной американки. У нее была дочка девять лет, парализованная с младенческого возраста. Насколько я понял от укуса энцефалитного комара. Вот так вот просто. 

     Можно сколько угодно не любить Америку, но я встречал воистину интересных, честных и открытых американцев и я встречал таких же русских. Я видел подлых, жадных и трусливых русских и таких же американцев. Я убежден до сих пор – плохих народов не бывает.