— Давай – сказал Иван. Ему тоже стало неловко.

    Выпили. Найда сковырнул ногтем огурец и сладко, как наст под ногами, захрустел. Иван крякнул, понюхал хлеб, подумал и зацепил вилкой колбасу.

        — М-да…- протянул Найда, — хорошо. Ну что Иван, на вторую лапу?

        -Тьфу, — сплюнула в сердцах Саша и вышла.

        -Я тоже … это,- мялся супруг, — вставать рано.

       — Иди, — разрешил пес, — толку тут с тебя, иди.

     И Саша ушел. Спать. Просто спать. Выпили по второй. Захорошело. Иван достал сигарету, закурил. Найда тоже вытащил одну, повозился, пристроил меж когтей. Дымнул в потолок. Фыркнул.

     — Как жизнь, Иван?

      — Собачья – брякнул Иван, брякнул и спохватился, — живу, в общем-то ….  что…

      — Чего там, валяй, — благодушествовал пес. 

   Кончик носа у него запотел, ухо свисло на глаз, хвост незаметно для хозяина постукивал по ножке стула. Тук, тук. Ивану тоже захорошело.

      — Живу, в общем-то… работаю, квартирка есть.

      — Где работаешь?

       — На кладбище.

       — Где?

       — На кладбище.

       — Бедный Йорик.

       — Чего?

       — Это Шекспир. Неважно. Что делаешь-то?

       — Дак, что ж делать на кладбище? Кому могилку вырыть, кому оградку поправить.

       — Да весело. А живешь?

       — Да там же и живу, при кладбище. Квартирка у меня.

       — Не страшно?

       — Нет привык. В городе страшнее. У меня тихо. Которые умерли, они не навредят, а в городе хулюганят. Нет, у меня тихо, — зачем-то повторил Иван.