– Тебя за что? – спросил он, как смотрящий в хате.

 – Что за что? – не понял я.

 – Ну, сюда туранули?

 – Ни за что, я сам иммигрировал.

 – Сам что?

 – Иммигрировал. От слова миграция, мигрировать – перемещаться, – растолковывал я ему.

 – САМ?! – так, наверное, спрашивают кастрата, когда он говорит, что сам себе отрезал.

 – Сам.

 – Ты что малохольный?

 – Нет, я недоношенный, – я даже обиделся.

 – Оно и понятно.       

 – Что тебе понятно? Что тебе понятно, отродье бесово, – я тоже изрядно захмелел, а захмелевши, я сильно не люблю, когда меня оскорбляют в собственном доме. Да и в любом другом тоже. – Сам! Что тут такого, взял и переехал. Иммигрировал. Свободный человек, понял? Хочу мигрирую, хочу не мигрирую.

 – Да что тебе тут медом намазано, мигрировать сюда? – наседал Чертушка. Ему явно понравилось новое слово. Позже он удивлял меня как своими энциклопедическими знаниями, так и полным невежеством в вещах элементарных.

 – Медом нигде не намазано. Нигде и никому, понял, чертяка?

 – Не называй меня Чертякой.

 – А как тебя называть?

 – Федором.

 – Почему Федором?

 – В честь Федора Михайловича.

 – О, господи.

 – Не божись.

 – Ладно, не буду. Он-то здесь причем?

 – Люблю.

 – Ясно, – сказал я, – что ты еще любишь?

 – Выпить люблю, пошалить – я же чёрт.

 – Ты Федор.

 – Не цепляйся к словам. Завтра я тебе вишневый сад устрою и буду Антоном.

 Он даже обиделся. Он всегда быстро обижался, когда что-то происходило не так, как он хотел. Помолчали.