Дженнифер, мать девочки, тогда уже девять лет как выращивала тело ребенка, для девяти лет очень маленькое и худенькое. Девочка не говорила, не двигалась, не видела, не реагировала ни на что. А Дженнифер сняла дом в Напе на паях с Робертом, с которым, кстати, мы потом начали первый в моей жизни американский бизнес. Оборудовала зал всеми возможными тренажерами и целыми днями делала с дочкой упражнения с помощью меня, Ольги и волонтеров. По ночам она писала гранты, а я сидел рядом с девочкой и периодически менял давление в аппарате, помогавшем дыханию, менял кассету в магнитофоне и иногда похлопывал ее по спине, чтобы она чувствовала, что рядом кто-то есть. Всю ночь играла классическая музыка и народные песни. До сих пор помню одну – «Тум бала, тум бала, тум балалайка», – на английском языке. Под нее меня жутко клонило ко сну, и я отключался до конца песни. 

      В то время я перемещался по Соединенным Штатам на велосипеде, предоставленным кумой Джессикой. Как-то попал под дождь. Дженнифер тут же загнала меня в душ, дала мне халат, а одежду бросила в сушку.

     – Ты почему на машине не поехал? – спросила она. 

     Американцу трудно представить, что у человека в моем возрасте может просто не быть машины. Кстати, я в то же время подрабатывал в двух школах преподавателем русского языка. Среди старших классов прослыл большим оригиналом, именно потому, что ездил на работу на велосипеде, а они все поголовно на машинах. Короче она выделила пятьсот долларов в счет будущей работы, и мы с Робертом съездили и купили эту мечту мексиканца. Деньги я отработал, а через некоторое время Дженнифер с девочкой переехали. Где ты сейчас Дженнифер, как дочка, жива ли? Дай вам бог…