— Завтра придешь, Тайсон? – как ни в чем ни бывало спросила она.

       —  Да иди ты, дура бешеная, — сказал Вася и пошатываясь побрел к дубу допивать.

   Там допил остатки бутылки, тоскливо поглядывая на пустую ветку и пошел домой. А по пути думал: «Да, конечно, приду. Куда я денусь.  Привык уже. Без нее уже никак, хотя и стерва она конченная. Все никак не угомониться».

      А русалка плавала на спине по пруду, смотрела на звезды и тоже думала про Васю. «И чего я уперлась? Могла бы и там хвост скинуть, ведь скидывала уже не раз. И почему это, как только до дела доходит, так и лезет из меня дрянь моя водяная – пусть все будет, но только по-моему. Хороший мужик ведь, чего я корячусь. Ладно завтра всё равно придет, а там видно будет». Она ласково погладила укушенную грудь, улыбнулась мечтательно чему-то своему бабьему и нырнула вглубь отсыпаться.

                         Любить евреев.

— Вот скажи, Коля, почему ты Коля, когда ты Эдман?

— Потому что я наполовину Коля, а наполовину Эдман?

— Полукровка?

— Нет, я стопроцентно пархатый. А ты?

— Я не знаю. Это вам хорошо, а у нас русских вообще хрен разберет, кто там в каком поколении перехлестнулся. Батя вот с Дона, а мать с Вологды, а как они туда попали на Дон и Вологду вообще непонятно, вроде как с Украины бежали после революции. Так на какую половину ты Коля?

— На ту, которой бухаю.

— А Эдман?

— На ту, которой похмеляюсь.