Я как-то приехал с женщиной. Мы оба по очереди исповедовались, а перед отъездом, прощаясь, обнялись с ним. Сначала я, потом женщина. Когда она его обняла, он вспыхнул и покраснел, и сказал стесняясь:
— Вам не надо бы… мне нельзя…
А я заметил, что ему все равно приятно и потому стыдно.
Они все женского рода – жизнь, смерть и женщина. А также – душа, земля и вода. А небо, оно – оно, средний род, неизвестность. Потому и царствие небесное – тоже неизвестно что. Все попытки установить царствие небесное на земле приводили к миллионам смертей. Не приживается оно здесь, у нас.
Люди, которые пережили клиническую смерть, потом живут гораздо радостней и беззаботней. Стало быть, даже маленькое прикосновение к смерти дает основание так жить.
Один мой знакомый, Вовчик, после клинической смерти ударился в беспросветное блудство. Он постоянно сидел в соцсетях и ему на телефон звонили десятки женщин ежедневно, и ежедневно он с кем-нибудь из них встречался. Встречи эти не всегда заканчивались постелью, но Вовчик ни капли не расстраивался, и был все также беззаботно весел при любом результате свиданий.
Другой знакомец, Витя, наоборот целиком ушел в семью, стал много зарабатывать и с детьми проводил дни и ночи. Но он и зарабатывал, и детей растил также беззаботно весело, как Вовчик шлялся по бабам. И если бы их поменять местами, то Вовчик также же бы весело растил детвору, а Витя также бы беззаботно блудствовал.