И исчез на два часа. За эти два часа Ом несколько раз порывался уходить. Обидно все-таки, не к министру на прием пришел, и что значит «учить», да еще через «блин». Он сам был рожден учительствовать. Но все же остался и дождался. И до сих пор не жалеет.
Часть 15.
А не спеть ли нам песню… о любви?! В Ленинграде Ом полюбил Свет. Свету Павлову в общаге, на Петроградской стороне, и Свету Беренбаум в тусовке Саши Бреславца на Невском. Света Павлова, с первого курса получившая по аббревиатуре кличку Собака Павлова, была девушкой крупной и чувственной. Это она в первую же новогоднюю ночь приобщила Чатурведи к русскому студенческому сексу, «бессмысленному и беспощадному». Мой редкий читатель знает, что это такое. Ну, помните же, − первый курс, общага, на улице зима, в комнате елка, гирлянды, шампанское с водкой, северное сияние, узкая студенческая кровать, железная сетка, музыка в коридоре, стуки в дверь, сдержанный крик, стыд, смех, счастье…
Чтобы не путаться и не фамильярничать, Свету Павлову будем называть Светой Большой, а Свету Беренбаум – Светой Маленькой. Она действительно была девушкой хрупкой и как бы неловкой, и тоже очень чувственной, но сильно начитанной. Рядом с ней Ом чувствовал себя великаном, рыцарем и любил ее жалостью, смешанной с влечением. Чувство очень острое для молодого мужчины, медика и брамина. Когда она, опустив прелестные карие глазки, цитировала ему прелестными алыми губками из «Бхагавадгиты», он сильно возбуждался. Еле выдержав час чтения, он мчался на Петроградскую сторону и, с яростью молота с Путиловского завода, вбивал роскошную Собаку Павлова в железную сетку общажной койки. Как с мантры срывался. И нежно шептал: «Светочка… Светочка… любимая». Света Большая таяла от его акцента, а он, опустив голову на грудь, засыпал, подлый индус.
