После службы всегда происходило главное событие, из-за которого и съезжалась паства. Обед. Обед был, в зависимости от календаря либо постным, либо скоромным. Пища роли не играла. Начиналось то ради чего и приезжали 90 процентов прихожан. Знакомства, новости, сплетни. Остальные, приходящие реально помолиться, на обед, как правило, не оставались.
День был не постный, и потому можно было, не только есть все что угодно, но и выпить не возбранялось. Место Федору досталось рядом с потомком княжеского рода Щербацких, Ванечкой, и напротив Лели. С Ванечкой они сошлись давно и были очень близки, и как правильно заметил классик — «от делать нечего друзья». Обоим было за тридцать, оба получили неплохое образование. Федя превосходное по всем показателям, общедоступное и бесплатное советское среднее и высшее. А в Ванечкино образование князья Щербацкие вмолотили остатки своего княжеского состояния, и после массы воспитателей-гувернеров-репетиторов и престижного колледжа он мог общаться с Федей на равных. К тому же оба любили читать, и сошлись сразу на любви к русской классике и врожденной неприязни к англосаксам. Оба были циничны в пределах приличия, а наедине и вне пределов. Оба по природе были лидеры, дух соперничества не давал им сблизиться слишком сильно, но долго друг без друга не могли, скучали. Так дружили Вернер и Печорин. В церкви предметом соперничества вполне очевидно стала Леля. Она это понимала и поощряла обоих, ни одного не выделяя. В пользу Ванечки были происхождение и манеры, Федя брал напором и породой воина, борца. Внешне оба были каждый по своему привлекателен и вместе с тем похожи друг на друга почти как братья. Только Ванино славянство тронул Кавказ чернотой волос, а Федины упрямые скулы показывали на восток. Но пронзительные голубые глаза обоих больше чем свидетельства о рождении говорили о единстве рода.