Вдруг глядим, бабка карабкается на гору. «А ну-ка, внучки, дайте я». Залезла в шину, уперлась, как положено и покатила бабуля. Мы, дураки, жалеючи, сильного разгона Николаевне не дали, смягчили старт и до моря она не доехала. Стала кружить по пляжу. А что такое пляж в то время? Покрывала на ракушке, на них как на самобранке, все съестное и спиртное, арбузы, пиво, водка, куры, яйца, сало все что наварили и набрали запасливые кубанские хозяйки. И тут такая беда в виде шины двух метровой, круги нарезает по радиусу метров пятьдесят. Началась эвакуация. Бабы детишек спасают, мужики водку. А бабка в шине круги потихоньку сужает, побарахталась в серединке и плюхнулась. Мужики к шине бегом, наказать шалунов, а оттуда Евдокия Николаевна, старуха, с белыми седыми косичками. Встала, шатается и улыбка, блаженная.

    Бабу Дуню сбила машина. Она переходила дорогу, шла лечить ребенка на другой стороне улицы. Улицу рассекала трасса на Крым, Порт Кавказ. Удар был очень сильным. Умерла бабуля мгновенно. Тело все поломано, а на лице ни царапины. Врач из морга потом говорил удивленно, что первый раз видел организм здоровой тридцатилетней женщины в теле старушки восьмидесяти лет. Мы втроем я, Вовка и Юра, просидели всю ночь у гроба. Почему-то не было слишком грустно. Вспоминали истории, связанные с бабой Дуней, а они все смешные.

    Перед тем как опустить гроб в могилу все подходили, прощались. Я тоже подошел. И когда уже наклонялся поцеловать в лоб, как-то ярко очень вспомнил, уезжала года два назад бабуля от нас, прощались, я подошел потянулся к щеке поцеловать, а она, — В уста, в уста целуй, Ванька… Я поцеловал ее холодные губы, отошел и заплакал. Первый раз с момента как узнал, что бабушки больше нет.