Весенним утром я вышел пробежаться трусцой по набережной. Она всего в двух небольших кварталах от моего дома, сразу за ботаническим садом. Я добежал до моста Верразано, там перевёл дух и повернул назад. Лоточники уже заняли свои традиционные места при входе на пирс и торговали кофе, горячими бубликами, орешками в пакетах, газированными напитками в банках и мороженым. Этот пирс называется “Пирс 69”. Под мостом я заметил мальчишку, который рисовал на опоре моста сердце. Он рисовал старательно и был увлечен своим делом. А в середине сердца он написал имя своей симпатии.
Это имя пробудило у меня воспоминания далёких лет, когда я ходил в восьмой класс. Мне тогда нравилась одна девочка. Но, увы, в то время рисовать на стенах не дозволялось, это сейчас граффити считается уличным искусством. Я купил мороженое, подошёл к нему и положил руку на плечо. Он с доверием посмотрел на меня и я протянул ему мороженное со словами:
-Мой друг, ты написал имя девушки, которую я тоже любил в твоём возрасте. Не беспокойся, ты всё правильно сделал.
Мы с ним расстались обменявшись рукопожатием. Я не пошёл домой, а направился в сторону ботанического сада и пытался вспомнить, когда в последний раз я выражал свои чувства так открыто. И не смог вспомнить.
Любовь в юные годы похожа на движение по ленте Мёбиуса, она иллюзорно бесконечна. С взрослением иллюзия бесконечности любви незаметно исчезает, а вместе с этим исчезает и доверительное восприятие окружающего мира. Мы становимся рабами надуманных проблем.
Я вернулся домой с прогулки, опустился в кресло и глубоко вздохнул. Звуки улицы до последнего этажа не долетают. Я закрыл глаза, расслабился и вдруг услышал немую мелодию. Я попытался определить откуда она исходит. Потом понял, она внутри моего сердца. Мелодия была до боли знакома, но ни одного слова я вспомнить не смог. Слова были в глубине памяти, куда доступ с годами ограничен. Они не забыты, но услышать их крайне трудно, это работа инстинкта самосохранения психики. В противном случае, многие нынешнии функции мышления и жизненные установки будут стёрты.
Что бы я не впал в старую ленту Мёбиуса без возможности выйти из нее в здравом уме, верный страж, внутренний голос меня спросил:
-А ты уверен, что когда-либо любил?
Мне уже много лет и всё, что можно, я уже потерял. Я потерял и не пытался снова найти утраченное, поэтому сказал своему внутреннему оппоненту :
-Да, сэр, любил. Но это было в восьмом классе.
Я закрыл глаза, вспомнил рисунок мальчишки и стал повторять, как мантру, написанное на сердце имя и мелодия обрела новые слова:
.
