— Я подумал, что должен дать ей выбор. Она только что потеряла…

— Я что, наручники на неё надела? Дай девочке выбор, не вопрос — но она должна выбрать то, что нужно тебе.

— Да, что-то с сегодня слишком сентиментален, — сказал Брайн после небольшой паузы.

Наверное, в ту минуту он меня ненавидел, но с этим я готова мириться. Пусть он используют мои фотографии в качестве мишеней для дартса — лишь бы не нанес ущерб делу или своей карьере.

— Это больше не повторится?

— Нет. То есть да, ты права. Не повторится.

— Отлично. Соберись. Я понимаю, что тебе порой жалко родных и в тебе просыпаются человеческие чувства к ним, но нам нужно выполнять свою работу, а для этого надо оставлять сердце дома. Если ты готов, тогда приступим к допросу.

Брайн поправил галстук и с сомнением оглядел Кейт Браун. Она обмякла — голова опустилась почти до колен, в пальцах повисла забытая сигарета. Издали Кейт казалась тряпкой, которую смяли и выбросили за ненадобностью вместе с прочим мусором.

— Думаешь, она справится? – недоверчиво посмотрел на меня Брайн.

— Без понятия. Это не наша проблема, лишь бы не устраивала истерик во время допроса. Идем.

Не оглядываясь, я пошла по дороге и секунду спустя услышала хруст гравия — Брайн спешил за мной.

Кейт немного собралась: время от времени по её телу всё ещё пробегала дрожь, однако руки уже не тряслись, и тушь с лица она стерла, пусть даже и рукавом рубашки. Я отвела её в дом — подальше от солнечного света, который заливал ей всё лицо и от этого Кейт всё время щурилась.