— Когда он тебе такое говорил?

Рей провел рукой по волосам.

— Не важно, — устало сказал он. – На доктора Курта мне плевать — ну разве что он окажется прав.

Я стряхнула пыль с участка стены и села рядом.

— Рей, я хочу тебя кое о чем спросить.

Он повернулся ко мне. На лице у него снова появилось выражение «съел что-то не то», и я испугалась, что его вырвет на мой костюм, но все же решила рискнуть.

— Ты, наверное, знаешь, что у меня и у моего напарника детектива Брайна Уэйна самая высокая раскрываемость в отделе.

— Да, я сразу это узнал как поступил на службу к вам в участок. Когда год назад старший инспектор отправил меня к вам, я только порадовался.

— И теперь, когда у тебя был шанс увидеть меня за работой, скажи — откуда берется у меня такая раскрываемость?

Рей, похоже, чувствовал себя не в своей тарелке: было ясно, что он задавал себе тот же вопрос и не мог найти ответа.

— Может, дело в том, что я самая умная в отделе?

Он, то ли пожал плечами, то ли замялся.

— Откуда я знаю?

— Иными словами — нет. Может, я ясновидящая — одна из тех, кого показывают по телевизору?

— Я же сказал: откуда…

— Откуда ты знаешь. Точно. Тогда я отвечу за тебя: мозг и инстинкты у меня не лучше, чем у всех остальных.

— Я так не говорил.

В ярком солнечном свете его лицо казалось узким, встревоженным — и отчаянно молодым.

— Знаю. Но это дела не меняет: я не гений. Да, я хотела бы им быть, и какое-то время мне казалось, что я особенная. В этом я не сомневалась.