В другой раз он бы отвел мои руки и мучил меня снова и снова, но сейчас его член был настолько тверд, что это ему самому причиняло боль. Я видела, как Гейб соскучился и вдруг осознал, что больше не может контролировать себя. Страстный отклик моего тела лишал его самообладания, и поэтому он внял моим просьбам. Освободив моё лоно под стон протеста, и слегка приподняв меня над собой, Гейб быстро расстегнул молнию на брюках, давая своему органу свободу. Опускалась я уже на его стоящий член, вбирая в себя это твердое могущество, стискивая его своими сжатыми стенками.

Я закусила губу почти до крови. Мои руки легли ему на плечи, в то время как его находились на бедрах, управляя мной. Это медленное вторжение сводило с ума обоих, но мы словно специально мучили друг друга, наказывая за время недолгой разлуки, которая нам казалась вечностью. Гейб сдался первым и сильно надавил на мои бедра, заставляя меня резко опуститься вниз, вобрав его полностью в себя.

— Глория… — его хрип слился с моим отчаянным криком.

— Милый, ты так глубоко, ты часть меня… — прошептала я, опустив голову к его губам и пройдясь по ним языком.

Гейб дернулся вперед, пройдя еще на сантиметр в меня, и закусил мою губу, чувствуя ее тяжелое дыхание.

— Да любимая, я часть тебя. Никогда не забывай об этом.

И после этих слов последние капли контроля, которые сдерживали нас, испарились. Я, сжав его бедра коленями, начала упорно работать тазом в старых как мир движениях. Руки сжимали его плечи, используя их как основную опору. Стекла машины запотели от нашего тяжелого дыхания и жара тел. Гейб подавался мне навстречу, врываясь грубо и жестоко в моё тело, но я не возражала, а только приветствовала его темп и напор. Это положение позволяло ему проникать в меня так глубоко, как он только мог мечтать.