— Я хорошо его помню, — мечтательно вздохнул Карл. — Упрямая и избалованная Моника входит в бальный зал в ослепительном платье Снежной королевы, словно бросая вызов всем мужчинам. Сны, ко­торые мне снились после того, как я увидел тебя в этом платье, Моника, заставили бы тебя покраснеть.

Явно довольная, Моника наклонилась к нему.

— Я не так-то легко краснею, мой дорогой Мисон.

— В отличие от меня, — усмехнулся Карл. — А вам не жаль расставаться с вашими воспоминаниями?

— Я никогда с ними не расстанусь, только с их визуальными воплощениями. А то, как фонд распо­рядится полученными доходами, будет утешать меня по ночам.

— Охрана всех этих костюмов, должно быть, сто­ит кучу денег, — вмешалась Лини.

Моника лишь усмехнулась.

— Я уверена, к концу дня вы, как бывший бухгал­тер, согласитесь, что вложение оказалось выгодным.

— Безусловно, — кивнул Карл, не отрываясь от утки. — Одни только налоговые льготы…

— Ради бога, Карл! — Моника взмахнула рука­ми. — Не надо говорить о налогах во время столь изыс­канного обеда. Одна мысль о них вызывает у меня несварение желудка. Гейб, это вино просто потря­сающее. Одно из ваших?

— «Бонкар» девяносто второго года. Недурное. — Гейб поднес свой бокал к свету. — Я так и думал, что оно вам понравится.

— Должна вам признаться, Глория, — промурлыкала Моника, — что я безумно влюблена в вашего мужа. Надеюсь, вы меня за это не арестуете?