— Смотри не облажайся, — пробормотала я.

Диана сделала подводку, несколько смягчая тон, и я увидела, как поначалу нервничающий Брайн, начинает понемногу  успокаиваться. «Не расслабляйся, — мысленно скомандовала ему я. — Она тебе не подружка, когда вы в прямом эфире. У тебя нет друзей, когда ты в прямом эфире».

— Вот чёрт, теперь уже я сама начинаю нервничать!

Я вскочила и беспокойно прошлась взад-вперед, не сводя глаз с экрана.

Справляется, вроде бы справляется. «Рассматриваем все возможные версии и т. д. и т. п. На данном этапе не могу углубляться в детали и т. д. и т. п.». Брайн подтвердил, что не было признаков взлома — молодец! — и, что было еще лучше, упомянула о наличии косвенных признаков вмешательства в работу системы охранной сигнализации.

Диана начала кружить, как боксер, выискивая слабые места в обороне противника, когда речь зашла о сексуальной подоплеке убийства. Работа Дианы состояла в том, чтобы выискивать детали, а долг Брайна – в том, чтобы в детали не вдаваться. Стоя перед экраном, я ощутила прилив гордости. Они оба отлично справлялись со своей работой.

Было сказано ровно столько, сколько нужно, о том, что убийству,  возможно, сопутствовали сексуальные мотивы. Весь тон и смысл высказываний Брайна был в том, что Макс и Элизабет Эвансы, а так же Оливия Браун, стали жертвами зверского убийства. У них отняли жизнь.

Подходят к концу, поняла я.