— Если бы в нашем государстве эта считалось преступлением, я бы отправила за решетку три четверти женского населения Нью-Йорка.
Гейб посмотрел на меня.
— Ты льстишь мне, дорогая.
— Это отнюдь не лесть.
Луиза хихикнула:
— Трудно не ревновать, имея такого красивого могущественного партнера. — Она стиснула руку Вика. — Когда женщины начинают заигрывать с моим Виком, мне хочется выцарапать им глаза!
— В самом деле? — я потягивала «Бонкар», наслаждаясь терпким вкусом. — Что касается меня, я просто давала бы им по физиономии.
Покуда Луиза решала, следует ей выглядеть восхищенной или шокированной, Адам ухмыльнулся в салфетку.
— Судя по тому, что я видел и слышал за последние часы общаясь тут, Гейб перестал коллекционировать женщин. Наконец-то он нашел среди них бриллиант с множеством сверкающих граней, который искал так долго. Зато во времена нашей юности он шагу не мог ступить без того, чтобы куча девчонок не следовала за ним по пятам.
— Должно быть, вы можете рассказать немало увлекательных историй. — Моника заинтригованно пялилась на Адама. — Гейб такой таинственный во всем, что касается его прошлого! Это только разжигает любопытство к его персоне.
— Историй у меня более чем достаточно. Например, о хорошенькой рыжей девчушке, которая с богатым папашей приехала в Лондон из Парижа. Или о маленькой брюнетке с изящной фигуркой, которая пекла лепешки дважды в неделю, чтобы подлизаться к Гейбу. Кажется, ее звали Бони, верно, Гейб?
