— Ясное дело. Такое кого угодно напугает – сказал деловито Брайн.

— Это же были занавески и ручка! Если бы пропали драгоценности, половина нижнего белья или ещё что, тогда, конечно, крышу снесет. Но это… Я ей сказала: «Ладно, допустим, что какой-то идиот решил вломиться в дом. Но это же не Ганнибал Лектор, верно?»

— И как отреагировала Оливия? — быстро спросила я, пока Кейт не поняла, что именно она произнесла.

— Снова на меня взъярилась, сказала, что главное не в том, что он это сделал, а в том, что теперь она ни в чём не может быть уверена. Например, заходил ли он в спальню, перебирал ли их  с Максом вещи… Ей тогда не позволяла зарплата, а так бы она купила все новое — на всякий случай. Она же не знает, к чему он прикасался, вот ей и показалось, что все не на своих местах, что все грязное. Как он попал в квартиру? Почему он проник? Все это её сильно напрягало. Она повторяла: «Почему я? Что ему от меня надо? Разве похоже, что у меня есть чем поживиться? В чём дело?»

Кейт вздрогнула — так сильно, что едва не согнулась пополам.

— Хороший вопрос, — заметила я. — У них ведь у вас здесь есть наружная камера; вы не знаете, она была в тот день включена?

Девушка покачала головой:

— Я спросила, и Лиф сказала «нет». Днем она её не включала — только по ночам, когда ложилась спать, — и то потому, что местные подростки устраивают вечеринки в пустых домах и порой сильно бузят. По словам Лиф, днем их район города практически вымирает — ну вы и сами видите, — так что камера наблюдения ни к чему. Но она сказала, что теперь будет её включать. И добавила: «Если ключи у тебя, не пользуйся ими. Я сменю код прямо сейчас, камера будет работать круглые сутки, и точка». Я же говорю — она была сильно напугана.