— Брайн, ты меня слышишь? – сказала я в трубку телефона.

— Да. Я потерял его из вида. Ты видишь его?

— Пока нет. Будь внимателен.

Нахмурившись, я машинально включила телефон и, барабаня пальцами по рулю, принялась рассуждать вслух.

— Если это ты приятель, то это весьма нелогичный поступок, порождающий множество вопросов.

Я поежилась, радуясь, что меня никто не подслушивает.

Снова потоки слов и слез, лавина цветов. Воздух был прозрачен, яркие солнечные лучи протыкали его, как кинжалы, но не согревали. Сегодня как на зло, пошел дождь и было весьма прохладно. У самой могилы я  засунула руки в карманы брюк. Мой пиджак оказался совсем не таким теплым, как я надеялась. Ноги в тонких кожаных ботинках потеряли чувствительность от холода.

Впрочем, озноб помогал отвлечься от тоски, навеваемой надгробиями и запахом холодной разрытой земли. Я с трудом дождалась конца речей о вечной жизни и подошла к  помощнику сенатора Бену Паркеру.

— Приношу соболезнования вам и вашей семье, мистер Паркер.

Взгляд его пронзительных черных глаз был непримирим и царапал, как край надгробного камня.

— От вас, детектив Берч, мне нужны не соболезнования, а мне нужно скорейшее расследование дела!

— Я тоже к этому стремлюсь. Соболезную, миссис Паркер. — Я подала руку Анне и пожала ее трясущиеся пальцы.

— Спасибо, что пришли детектив, — прозвучало в ответ.

Вблизи было видно, что Анна Паркер находится в полуобморочном состоянии и держится на ногах только благодаря транквилизаторам.