На войне нет никакой романтики.

Когда мы с Роуз дошли, весь стол был уже занят. Мы обе ходили очень медленно: она из-за огромного живота, я из-за больной ноги. Но когда мы пришли, нас спокойно встретили. Не стали отгонять, как мух от еды, а пригласили. Даже нашли пару стульев и элегантно на них усадили.

Мне казалось, что в такое время все забывают о манерах. Но эти брутальные и здоровые мужики меня переубедили. Мне стало спокойнее.

— Подлейте-ка мне еще винца! То, что достали из последнего ларька! Походу везли с самих виноделен Гостера! Ха-ха-ха!

Рядом со мной сидел рыжий, весь обросший мужик. Его пышные, но слипшиеся от грязи волосы, соединялись бакенбардами с бородой, которая доставала аж до груди. В каких-то местах он закрутил их в косички. Выглядело это мило и забавно. Именно он кричал про вино, и когда ему его подали, он также предложил его и мне.

— Спасибо, я не пью.

— А это я не тебе, — игриво ответил он мне, — это я твоей израненной видами вокруг душе, которая так и просит меня ей налить! Да-да, не спорь! Я слышу ее звонкий голос! Ха-ха!

Я не стала спорить. Лишь улыбнулась и попросила его сообразить что-то и для Роуз. Тот, увидев положение моей новой подруги, тут же отобрал у соседа сок и передал ей.

— Благодаря таким как ты, Роуз, у нас еще есть надежда, — сказал он, а потом представился, — Марко Йович! Старый, но вовсе еще не дряхлый сербский музыкант.