Именно тот, после которого и вывезли оттуда всех раненных и угнетенных. В том числе и Лав.
Почему так случилось? Неужели никто из журналистов не видел людей, укрывающихся в той школе на юге и ею подобных? Не могли же они все сбежать с передовой… даже во вторую мировую так не делали. Возможно, послушав историю Лав, я смогу сама восполнить эту хронику событиями из ее уст. Распишу все, что происходило тогда в Подесте и продам это какому-нибудь изданию. Заработаю денег и смогу сменить эту старую халупу на нормальное жилище. И может, наконец-то-таки, уволюсь с этой чертовой работы.
Эта мысль меня взбодрила. Даже позавтракать захотелось на следующий день, когда мне предстояло вернуться в клинику. А придя на работу, я поприветствовала всех, кого увидела на своем пути. Даже незнакомых пациентов. Настолько взбудораженной я себя чувствовала. Будто уже прощаюсь с клиникой.
Лифт был переполнен. И даже это меня не расстроило. Я зашагала по лестнице вперед, предвкушая разговор с Лав. Но, не поднимаясь до этажа, где она лежала, остановилась на отделении реабилитации. Точно таком же, где лежала Лав. Но в нем, как я помню, лежали пациенты с более тяжелым диагнозом. И именно в тот момент, когда я проходила мимо этого самого отделения, я заметила имя пациента на планшете, что висел рядом с палатой. Прямо напротив выхода на лестницу. «Джереми Браун».
«Нет, ну может быть в больнице полным-полно Джереми. Не факт, что это тот самый», подумала я. Но решила проверить это совпадение. Все равно пришла сегодня пораньше.