— Ты ее знаешь? — тут же спросил меня он.

— Почему ты…

— Ты закрыла ее тело пледом, чтобы никто не видел ее голой больше, чем полагается. Ты отошла от нее сразу же, как увидела, хотя с другой девочкой проделала все процедуры сама. Так поступают со знакомыми, Лав. Скорее даже с друзьями.

Я не знаю почему меня накрыло именно тогда, спустя столько месяцев. Возможно, действительно это был самый тяжелый день из всех и я просто устала. Но я разрыдалась, едва Хьюго коснулся моего плеча. Прямо как маленькая девочка, упала в его объятия и обмочила своими слезами его грудь. А он и не был против.

Ривер не стал меня успокаивать. Говорить, что все хорошо и чтос Мелоди будет все в порядке. И я искренне считала, лежа у него на коленях, что он просто так дает мне выплакаться. Но когда я закончила, он взял меня за оба плеча и сказал.

— Лав, ей осталось пару часов. У нее внутреннее кровотечение, которое мы на время остановили, и разрыв органов. Я даже не уверен, что смогу сказать каких именно. Мы… мы даже не сможем поддерживать ее на лекарствах, будь они у нас бесконечными. Ей нужна больница, до которой два часа езды. Но даже если бы у нас была бы машина… Лав, она не выдержит.

Мысли крутились в голове как сперматозоиды после соития на видеороликах уроков биологии. Настолько быстро я пыталась понять в какой момент подумала о том, что она может выжить. С такими-то ранами. Когда ее привезли, внешне она уже больше походила на труп, чем на человека. У меня было всего пару часов, чтобы сказать ей все то, что я хотела за эти месяцы. Да за все эти годы! И бог знает как я хотела бы оттянуть это время. Собраться с мыслями, записать свою речь, понять что стоит говорить ей. Что вообще говорят людям перед смертью?