Да, я надеялась тогда, что когда выберусь из Подесты, заберу с собой ее тело. И закопаю по нормальному, на нашей родине. Ведь на ее могилу захотят приходить родители. Которые еще ничего не знают… черт, они же ничего не знают.
Очередной приступ слез я решила купировать подготовкой Мелоди к захоронению. Взяла уголь с кровати Пруденс. И расческу с кровати какой-то девушки. Которая как раз не спешила расставаться со своими волосами. А волосы у Мелоди, как я уже говорила, были шикарные.
И я хотела, чтобы в последнем своем пути до могилы, она блистала.
Сняла с нее окровавленную футболку, в которой она приехала. Сразу же выбросила — не хотела больше видеть. Надела какую-то безрукавку, которую ранее нашла и думала, что надену. Она была ей великовата по размеру. Но больше ничего красивого не нашлось. Остальное оставила на ней, только предварительно почистила.
И зачем? Ведь, по-хорошему, все это не имело значения.
Для других да. Но для меня… я просто хотела проводить ее по-человечески. Как бы хотела этого сама Мелоди.
Ведь будь она на моем месте, сделала бы тоже самое. Я в этом уверена.
— Красивые волосы, — сказал Ривер, наконец-то вернувшись с улицы, — ставлю свою банку с тушенкой, что вы пользовались одним шампунем.
Он попытался выдавить из меня улыбку. И какая-то ее грустная доля все-таки появилась на моем лице.
Но ненадолго.
— Ты не хочешь их отрезать?
— Нет, — ответила я, — она заслужила быть упокоенной настолько цельной, насколько может быть. В отличии от нас всех, у нее еще есть шанс.