Увидев мою озадаченность, она протянула мне помятую грязную бумажку. Раскрыв ее, я прочитала:
“Милая сестренка.
Я очень рада, что ты смогла выжить с моей племяшкой.
Надеюсь, ты в безопасном месте.
Я в баре “Бохта”, что на границе. Он двухэтажный. У нас здесь несколько врачей. Ребята с КПП нас не трогают — говорят, мы им не угроза. Они что-то хранят у себя в подвале. Наверное, динамит для вас, для юга…
Но вход замурован. Мы пытались пробраться, но тщетно.
Приходи к нам, если отчаешься. Если поймешь, что на юге стало опасно. Ведь для меня сейчас нет никого более роднее, чем ты со Сью. Которую я даже никогда не видела.
Надеюсь, когда-нибудь увижу. И тебя, и Сью.
Здесь или у тебя.
С любовью, Джозефина”.
Я посмотрела снова на Пруденс. Она была полна решимости. И даже не колебалась. Может, уже все продумала к моему приходу. Или даже не думала — просто решилась.
Вдруг она указала на мою кровать. А потом на рюкзак. Хотела, чтобы я пошла с ними. В голове сразу заиграл протест: в школе еще слишком много раненых, чтобы их бросать. Да и война вот-вот закончиться, ведь скоро сентябрь.
Но Сью и Пруденс…
Я не представляла как они доберутся до бара. Даже до центра! Мы дальше леса не могли пройти, а они хотят буквально выйти на открытое поле. Немая девушка с годовалым ребенком. Это было безумием.
Я подумаю, — ответила я Пруденс. Уговаривать ее остаться было бессмысленным, — ты уйдешь утром?