— Лучше не стоит, — ответила я, — у тебя что-то болит?
— Голова. С ночи еще. И живот. Он такой вздутый, как будто меня изнутри воздухом накачали.
— Ты поэтому ничего не съела?
— Да… странно, правда? Я больше полугода перебивалась консервами, а сейчас отказываюсь от овсянки, — усмехнулась она.
Вот. Она сама подняла эту тему. Не побоялась. Не знаю, продолжать ли мне. Жутко интересно узнать о событиях в Подесте. Не по телевизору, а из уст пострадавшего. Другого больного мне вряд ли дадут, медсестер у нас достаточно.
— Это нормально, — поддержала ее я, — но надо пытаться. Хотя бы по чуть-чуть. Чтобы организм восстанавливался.
Я посмотрела на эту несчастную овсянку. Из-за молока она вся съежилась и немного припеклась из-за солнечных лучей, падающих на нее. Я бы и сама такую есть не стала. Слава богу, на этаже есть автоматы с едой. Можно будет после обхода принести ей шоколадку. Если врач разрешит.
— Скажите, а Джереми Браун здесь?
В голове сразу пронеслись идеи, о ком она спрашивает. Отец? Парень? Может, просто друг? Я слышала, что те, кто пережил Подесту, становились друзьями навек. Так происходит при каждых военных действиях. Я не могла лажануться и потерять только что приобретенное ко мне доверие. Надо было узнать про этого Джереми.
— Вчера с Подесты прибыло много пострадавших, — ответила я, — они до сих пор прибывают, да и обход начнется только через полчаса. Думаю списки со статусом будут готовы к вечеру.