Хотя мы, лишь дошли до середины истории.

Ничего подобного я и представить не могла, когда соглашалась на эту авантюру доктора Дьюитта. Посидел бы он сам послушал про все эти ужасы. Самому бы себя пришлось лечить.

Мы даже с ней не попрощались. Я просто поняла, что дальше она рассказывать не собирается, встала и ушла. Домой идти не хотелось, но еще одну такую выходку с ночевкой в больнице Нэнси мне не позволит. Поэтому я волочила себя домой изо всех сил, представляя как завтра услышу что-то похуже. Надо было морально подготовиться. Напиться с утра было не выходом, хоть и в сестринской всегда был спирт.

Ночью плохо спала. Второй день без нормального сна должен был выйти мне боком. Я боялась, что так и усну в кресле у Лав на самом интересном месте. И на этом наша, так называемая “терапия”, закончится. По пути я зашла уже не за кофе, а энергетиками. Перед больницей выпила один. Вкус примерзкий, не понимаю, что в них находят подростки. Но если меня также будет от них колбасить, то готова потерпеть.

Поднявшись на этаж, я застала всеобщую панику. Все медсестры, которые не успели уйти с ночного дежурства, бегали около палаты, которая находилась рядом с Лав. Сама девочка стояла в сторонке, так, чтобы ее никто не заметил и она могла продолжить смотреть на произошедшее.

Не раздеваясь, я решила посмотреть что происходит. И не была готова к увиденному.

Мальчик, лежащий в палате, бился в конвульсиях, изрыгая из себя что-то, напоминающее желчь. Одна из медсестер держала около него утку, но это было бесполезно: все содержимое давно капало ей на рукава. Врачи же пытались остановить это безумие, вкалывая ему разные препараты.