«Мы лишь помогаем». Эту фразу стоило бы повесить на стены всех стоек с медсестрами. Ведь это было наше кредо. Как бы мы не старались помочь своим пациентам, брать такую же ответственность, как их лечащие врачи, ни в коем случае не могли. Это и радовало, и огорчало одновременно. Мы не были виновны в их смерти, хоть и понимали, что должны были сделать больше. Даже невозможное.

Дождавшись, когда рядом сидевшая со мной медсестра начнет расспрашивать о тех страшных событиях, я потихоньку ускользнула из сестринской. Надеюсь, что Нэнси лишь поблагодарит меня за это. Ведь я стараюсь ради Лав.

Зайдя снова в палату, я застала девочку в добром здравии. Видимо врачи неслабо так пробудили ее своими расспросами и осмотром. Но увидев меня, она удивилась.

— Мисс Хатти! Я и не думала, что вы так скоро вернетесь.

— Пандора. Зови меня так. И ты не поверишь, но я ждала их ухода у твоей палаты, как собачка хозяина.

Она рассмеялась. Залилась таким звонким смехом, каким позволяют себе заливаться только дети. Даже сама не ожидала от себя такого и на мгновенье остановилась. А потом снова рассмеялась. И пригласила меня присесть.

— Ну что, Пандора, начнем.

…

Мы собрались возле школы рано утром. До Подесты из Милвена ехать около пяти часов, но нас почему-то ждали уже к двенадцати. Учитель, который ехал с нами как сопровождающий, рассказывал по дороге, что это из-за военного режима: люди привыкли рано вставать и рано ложиться. Хотя сам военный режим они отрицали. Это было видно сразу при подъезде к городу: вывески о строительстве новых и дешевых домов, приглашение на симфонический концерт местной труппы и очень много объявлений об очередной мессе. Молились здесь люди чаще, чем дышали. И для нас тогда это было забавно.