— Прости  меня, Дэни! Прости! — произносил  я  тихо, почти  шепотом. И  про себя. Глядя  в  ночную  темную, бьющуюся  о борт  Арабеллы  воду — Прости меня  ради  любви  к  твоей  сестре! Дэни, братишка!

  Я, снова  заплакал, как  ребенок  навзрыд. И, опустил  голову  на  руки, повиснув  на  леерных  бортовых  перилах  ограждения  нашей  яхты.

  Я  чудом  уцелел  и  спасся  в  той  бездне  и  от  преследования, а  Дэниел погиб. Погиб  в  самолете  своего  отца. Погиб  жуткой  смертью. И  надо  было доделать, то, что  мы  с  ним  вместе  не  доделали.

  Эти  черные  бортовые  самолетные  самописцы  борта  556, остались  там внизу  у  хвоста  разбившегося  самолета. Мы  успели  их  извлечь  до  самой трагедии  с  Дэниелом. И  я  обязан  был  их  доставить  на  борт  нашей  яхты Арабеллы. Это, теперь  было  моим  долгом  во  имя  его  памяти. И  святой, теперь  обязанностью  сделать  это, не  смотря  ни  на  что. И  чего  бы  мне  это ни  стоило.

  Сзади  на  мои  плечи  опустились  девичьи  моей  Джейн  руки. И  обхватили меня  за  шею. Джейн  прислонилась  всем  телом  к  моей  мужской  спине тридцатилетнего  мужчины, плачущего  как  ребенок  по  своему  погибшему под  водой  лучшему  другу. Она  положила  на  мою  спину  свою растрепанную. И  не  прибранную  ни  в  пучок, ни  в  хвостик  черноволосую девичью  миленькую  в  горючих  слезах  голову. Моя  ненаглядная  любовница  Джейн  прижалась  крепко  к  моему  дрожащему  в  рыданиях  телу. И  мы плакали  оба, закрыв  свои  глаза. И  не  могли  успокоиться. Позабыв  про  все на  свете. И, даже  про  ожидаемую  впереди  нас  двоих  опасность.