Я  доплыл  до  якорной  одной  цепи. И  вонзенного  в  белый  коралловый песок  глубоко  якоря  нашей  яхты. Здесь  же  лежала, по-прежнему  и  наша спущенная, почти  незаметная  воде  на  длинной  прочной  веревке  с  борта Арабеллы  Дэниелом  сеть.

  Я  быстро  отвязал  заполненные  до  отказа  свежей  смесью  новые  баллоны литров  на  восемнадцать  от  проводного  нашего  веревочного  фала  кабеля, спущенного  с  кормы нашей  яхты. И  надев  один  за  спину. Второй  прихватив  руки  с  собой. Бросился, дальше  удирать  и  уводить  преследователей  от  черных  ящиков, оставленных  нами, среди  обломков самолета. Мелькая  фонариком  между  скалами  и  кораллами. Я  надеялся, что они  их  не  нашли. И  им  не  до  них  было  дело. Мне  надо  было  еще подальше  увести  врагов  от  моей  любимой  Джейн. Там, на  яхте  вверху, которая, вероятно, даже  не  подозревала, что  твориться  сейчас  здесь  под водой. Я  уводил  врагов  от  Арабеллы.

   Теперь  у  меня  были  шансы  не  захлебнуться  в  воде  и  не  сдохнуть  от  смертельного  удушья. У  меня  был  запас  кислородно-гелиевой  смеси  на  тридцать  минут. Если  дышать  реже, то  можно  было  продлить  свою  жизнь  здесь  в  этой  океанской  воде  и  в  темноте.

  Я  не  знаю, сколько  уже  было  время. Было  темно, но  темнота  меня  и спасала. Я задерживал  свое  дыхание, вынимая  мундштук  изо  рта  и  таким  образом  эекономил  смесь, растягивая  время  своей  под  водой  жизни. Я  не  знал, сколько  будет  длиться  погоня. Но, надо  было  выжить  самому  и  спасти  теперь  мою  Джейн.