— «Моя  русалка  Джейн! Моя  морская  нимфа!» — опять  я  ушел  в  сексуальные свои  мужские  несдержанные  в  желаниях  мечты. Я  смотрел  на  нее  идущую впереди. Она, иногда  оглядывалась  на  меня. И, снова, смотрела  вперед  на своего  брата  Дэниела. И  плыла  за  ним  вниз.

  Давление  глубины  давало  о  себе  знать  с  каждым  метром. И  мы  достигли дна  верхнего  яруса  как  раз  на  самом  краю  обрыва, ко  второму  дну, идущему  к  раю  самого  океана. Как  раз  возле  спущенной  с  яхты  цепи брошенного  якоря. Цепь  которого  уходила  вниз  в  глубину  второго  яруса плато. Здесь  же  спускалась  и  нейлоновая  с  борта  яхты  на  лебедке  веревка со  спущенной, где-то  там, на  дне  мелкоячеистой  крепкой  сетью.

  Мы  спустились  туда  к  каменистому, похожему  на  узкое  неглубокое ущелье  пролому  под  нами. Заросшему, большими  кораллами  горгонариями, водорослями. И  напичканному  мелкой  океанской  рыбешкой.

   Рядом  с  нами  вниз  спускался  сброшенный  с  нашей  яхты  вниз  до  второго  плато, возле пролома  кабель  трос  нашего  глубоководного  эхолота  и  сонара. Он  уходил в  глубину. И, где-то  был  там  на  дне. Там  в  мутной  внизу  синеве  впереди  лежали  обломки  Боинга -747.

  Мы  все  втроем, пошли  вниз  под  обрыв  верхнего  в  кораллах  яруса. Медленно  перенося  давление  воды. Проходя  адаптацию  глубины, и  достигли  того  пролома, ведущего  вниз  до  песчаного  голого  пустынного дна. Мы  двигались, также  друг  за  другом. След  в  след. Медленно  работая ластами  и  пуская  из  фильтров  пузыри  отработанной  кислородно-гелиевой смеси.