Надо  было  возвращаться. И  как  можно  быстрее.

  Время  было на  исходе. Я  постоянно, теперь  поглядывал  на  свои  подводные  часы.  Они  показывали 12: 35, и   становилось  слишком  тяжело  дышать. Уже  не  хватало  смеси  в  баллонах. И  мы  прошли  быстро  пролом, где  течение  прекращалось. И, вскоре  поднявшись  с  нижнего  плато, мы  ухватились  за висячий  над  краем  кромки  обрыва  перед  ямой  кабель  трос  с  эхолота, сонара  гидрофона  и  видеокамеры.

  Мы  ухватились  за  него  обеими  руками. И, почти  в  раз, и, перемещаясь  по нему  руками, перехватываясь  пальцами  за  этот  длинный  кабель-трос, и подгребая  ластами, в  окружении  рыб  губанов, пошли  на  всплытие  к  нашей, на  поверхности  воды, резиновой  лодке. Очень  медленно, стравливая отработанный  гелий  на  выдохе, проходя  декомпрессию.

  Первым  вынырнул  Дэниел. И, выплюнув мундштук  шланга  и  сняв  маску, забросил  ее  в  наш  скутер. Потом  это, тоже, самое  после  всплытия  сделал сам. Мы  отстегнули  пустые  уже  практически, плавающие  на  воде  баллоны. И  вскарабкались  на  борт  лодки. Забросив  ноги, я  и  Дэниел, упали  на  дно скутера  уже  без  сил. И  тяжело  дышали  в  сильной  одышке, вдыхая  свежий  воздух  идущий  порывами  ветра  с  океана.

— Ветер, снова, ветер! — произнес  Дэни, расстегивая  на  груди  гидрокостюма замок — Ну, наконец-то! — он  произнес  радостно — Я  уже, думать  начал  тут, что  его  уже  не  будет, никогда! — он  почти, кричал  от  радости, лежа  в  лодке на  спине  рядом  со  мной. Мы  лежали  друг  к  другу  головами.