Я, то  и  дело  посматривал  на  свои  подводные  часы  и  сверял  время.

  Я  вдруг, вспомнил  о  золоте, там  внизу  под  нами. В  утробе  покореженного и  изорванного  о  скользкие  покрытые  кораллами  и  водорослями  камни грузового  отсека. Там, среди  искореженного  металла  и  искореженных, и вывернутых  переборок  под  полом  двух  отсеков. Отсека  мертвых  скелетов стюардов  и  салона  первого  класса, лежала  гора  слитков  из  золота. Там  внизу, что  обнаружила  Джейн.

  Когда  мы  увидели  еще  одну  более  мощную  уже  ржавую  дверь  я  вдруг, совершенно  машинально  подумал — «Это  все  добром  не  закончиться» — и, вскоре, оказался  прав.

  Я, вообще, не  знаю, зачем  была  эта  дверь. В  этом  небольшом  промежутке между  отсеком  стюардов  и  отсеком  самих  летчиков. Может для  защиты  от возможного  нападения  террористов. Не знаю, но  она  открылась  нам.

  Дэни  стал  колотить  кувалдой  по  ржавым  петлям  двери, и  она  вскоре поддалась  ему. Дверь  открылась, чуть  отойдя  в  сторону, но  держалась  на мощных  петлях  на  собственном  весу. За  ней  сразу  была  сама  кабина.

  Вероятно, эту  дверь, вообще  в полете  летчики  не  запирали, а  только  ту внешнюю. Но, в  этот  раз  эта  дверь  была  заперта  изнутри  пилотами. Это говорило  о  катастрофе. Они  ее  заперли, чтобы  перекрыть  доступ  в  кабину пилотов  забортной  воды  при  посадке, но  вышло  все  совсем  по-другому.