Я  резко  помахал  ей  руками, показывая, чтобы  она  не  делала  этого, и  им не  светила, вдруг  за  нами  наблюдают, где-нибудь  среди  черных  камней  в зарослях  водорослей  и красных  горгонаревых  кораллов. Она  поняла, что  я ей  хочу  сказать, когда  показывал  руками  о  возможном  присутствии  еще кого-то  рядом. Она  отплыла  от  золота  в  сторону. И,  снова, поднялась  ко мне  и  Дэниелу.

  Я  дернул  за  руку  Дэниела, но  тот  отмахнулся  от  меня, и  поплыл  вверх  к рубке  самолета. Я  не  знал, что  теперь, делать, плыть  туда, или  сюда. И  показал  Джейн  быть  внизу  у  золота, а  сам  пошел  за Дэни. Вдруг  ему сейчас  понадобиться  моя  помощь.

  Но, моя  красавица  Джейн, не  захотела  спускаться. И  оставив  груду драгоценного  металла, стала  подыматься, следом  за  нами  наверх  к  пилотной  кабине.

  Дэниел  уже  был  там. Он  светил  фонариком  и  плыл  по  рабочему  верхнему  отсеку  пилотов  и  стюардов, углубляясь  внутрь  его, где  было довольно  темно  в  направлении  самой  кабины  пилотов. Я  последовал  за ним.

  Мы  плыли  осторожно, и  медленно, мимо  самолетных  стоящих  целыми кресел. В  которых  сидели  пристегнутыми  скелеты  людей. Это  единственное место, где  сохранились  люди. Или, точнее  то, что  от  них  осталось. Просто, голые  скелеты  стюардесс  и  стюардов, пристегнутые  ремнями  безопасности, как  и  все  пассажиры. От  которых  не  осталось,  там  внизу  в  останках  самолета  совершенно  ничего. Как  будто  их  и  не  было  совсем. А, может, так  оно  и  было. Может, этот  рейс, был  спецрейсом. Но, тогда, чьи  были  те набитые  вещами  до  отказа  чемоданы  и  все  вещи, разбросанные  среди обломков  самолета? А, чей  был, тогда  тот  чертов  велосипед? В  который  я въехал  с  разгона  боком.