Я  то  и  дело, развернув  задом  наперед, легкую  на  выгоревшей, под солнечными  лучами  русыми  волосами  своей  голове  бейсболку, оглядывался назад  и  любовался  моей  крошкой  Джейн. Моей  пираткой  Энн  Бони, стоящей  за  штурвалом  нашего  круизного  судна  любви.

  Снова, одетую  в  джинсовые  шорты  вместо  шелкового  своего  короткого шелкового  телесного  цвета  халатика  и желтую  с  картинкой  ту  пляжную футболку. Она  не  снимала, сейчас  своих  темных  зеркальных  очков, на своем  миленьком  девичьем  личике, и  маленьком  латиноамериканки  носике, рулила  по  моей  команде  то  вправо, то  влево, под  широким  навесом от  солнца, пока  Дэниел, снова  ремонтировал  лодочный  мотор.

  Здесь  было  кругом  глубоко, и  дно  было  метрах  в  семидесяти  под  нами. Практически  везде. И  кораллы  были  глубоко  внизу  под  яхты  днищем, и килем. И  вопрос  о  столкновении  с  подводным  препятствием, даже  не  стоял. Это  не  тот  мелководный  заросший  рифами  океанский  атолл, где  мы пережидали  шторм. Мы  с  большим  трудом, тогда  выбрались  при мелководье  отлива  из  его  коралловой  лагуны, надежно  защитившей  нас всех  от  черной  яхты. И  тихоокеанского  шторма.

  Дэниел  решил, прямо  с  яхты  уходить  в  погружение, чтобы  не  мучиться  со  скутером. Постоянно, следя  за  его  работоспособностью. Хотя, он, таким образом, подставлялся  под  удар  тех, кто  преследовал  нас. Я  его предупредил  на  счет  этого. Я  ему  сказал, что  если  на  Арабелле  есть маячок, то  ее  можно, запросто, отследить. И  ее  любое  передвижение. И  привлечь  к  своим  действиям  еще  больше  не  желаемого  внимания.