Все же, я не мог с ним с Дэниелом согласиться. Это было неправильно.
То, что он затеял. Но, я пошел у него на поводу. И сделал это зря. Очень скоро я поплачусь за это жизнью моего друга Дэниела.
Дэниел больше других чувствовал опасность. И он торопился. Торопился убраться отсюда.
Но, не мог уйти, ни с чем, осознавая всю опасность больше нашего.
Он считал своим долгом выполнить то, что обещал сам себе. Он грезил местью за своего отца. И он не мог просто так, уйти отсюда, после того, что нашел этот пропавший самолет.
Дэниел был близок к своей, теперь цели. И он не намерен был, что-то менять или от, чего-то отказываться. Даже в виду вероятной опасности.
Он потерял страх и приобрел отчаяние. Которое его и вело к гибели.
Смерть Дэниела
Золото положили в трюмный отсек, где лежало наше водолазное оборудование. Я, взяв его у моей Джейн, из рук, повертев небольшой полуторакилограммовый блестящий желтый слиток. Просто, бросил там в какой-то пустой стоящий на полу ящик. Дэниел, даже на него не обратил внимание. Ему важны были бортовые самописцы разбившегося самолета.
— «Чертово золото» — тогда помню, подумал я — «Сколько, из-за тебя несчастий». Целый самолет с людьми погиб, из-за этих десяти тонн золота. И я уже не сомневался сам, как и моя Джейн. И сам Дэниел в том, что катастрофа была спровоцирована. Не было только доказательств. Они были в тех черных ящиках БOEING 747. Там, куда мы снова с Дэниелом отправились, подготовив, снова свое подводное оборудование. Взяв, запасные баллоны. Мы их подвесили на веревочном проводном фале нашей исследовательской глубоководной аппаратуры. И с кормы, снова с грузом опустили прямо на дно. Рядом с опущенной той с борта на малой лебедке Дэниелом нейлоновой мелкоячеистой сетью под черные ящики. Опустили осторожно, вниз нижнего плато. Там же, где до этого по этим очень прочным же веревкам и проводам, страхуя себя от течения, подымались.
Что-нибудь написать о себе? Пока не о чем писать.Может, позднее.
