– Зачем? Что я здесь делаю? – прокричал Ал.

– Ты здесь, чтобы стать мужчиной, – уверенно и тихо сказал гигант.

Вырвав цепь из стены, Арест привязал её к небольшому железному шару весом пятнадцать-двадцать килограмм. Великан поднял шар одной рукой и повел парня за собой. Переодеваться Алетэю уже было не надо, ведь спал он в одежде. Выйдя на улицу, Ал увидел, боксерские груши, подвешенные на дерево. Великан бросил железный шар к этим самым боксерским аксессуарам.

– Бей по ним со всей силы, – сказал здоровяк.

– Зачем? – спросил мальчик.

– Чтобы стать мужчиной. И чтобы я тебя не убил, – тихо сказал дядя.

Алетэй прощупал все груши: та, что находилась слева, была самой мягкой, по ней он решил и колотить. Ареста изумила догадливость мальчика. Кстати, погода была ужасной. За несколько километров от Риады всегда было облачно и всегда шли неугомонные дожди, поскольку отторгнутые облака собирались кольцом вокруг потрясающего города с защитой от осадков. Здесь они показывали то, как надо бушевать по-настоящему. Солнце в этих местах почти не выглядывает. Если дождя нет, то минимум что-то моросит, а ветер бушует, словно его что-то гонит прочь, а его и гонят приборы, которые защищают Риаду от ветра, облаков и всего остального, что мешает жить позитивным жителям города. Алетэй был весь мокрый после уже десятого удара, морось атаковала мальчика своими маленькими водными пулями, а иногда падали водные ракеты, в виде единичных капель дождя. Ал бил со всей силы, время уходило, кровь появлялась на его руках. Когда он останавливался, то «любимый» дядя отвешивал мальчику увесистый подзатыльник, с силой удара кулака обычного человека. Небесная тень ухудшала ситуацию, темнота этого царства сатаны, в лице своего родственника, завоевывала душу и превращала ее в нечто меланхоличное, нечто сдавшееся и темное, сходное с бумагой, которую опустили в воду, эта бумага темнеет, становится тяжелой и очень легко рвется, тоже и ощущал бывший студент. Алу пришлось колотить по этой груше до того, пока все костяшки на его руках не покрылись кровью. На четвертый час кожа начала слезать с них, а парень обессиленный падал на землю. Куски свежей, только снятой кожи висели на костяшках и обнажали белое мясо, растворенное со свежей и юной кровью мальчика. Каждый удар приносил адскую боль, но дядюшка заставлял своего племянника колотить по груше. Ал чувствовал, что каждый удар забивает ему в руку гвоздь. Слезы выступили на его лице, благо дождь скрывал их, иначе сумасшедший Арест мог бы и ударить ребенка за проявление немужественности.