Сейчас ее могу лишь заучить.

Я робот, выраженье чьих то мнений.

Не углубиться мне в себя никак.

Таких людей бы звал бы сам «дурак».

Я эрудит – набор энциклопедий.

Я лишь программа, а не чистый разум,

Мне чужды субъективности пороги.

Мой ум – на жестком диске лазер.

Поэтому мы – роботы, вы – боги.

Алетэй помолчал около минуты и ответил:

– Ты настоящий человек, среди людей я таких не встречал.

Ал вышел из комнаты, а Сэм завис на месте, его переполняли чувства радости. Чувства. У него появились чувства. Радость, печаль, боль – робот стал приближаться к этим понятиям. Так же он задумался и о смерти. Магна гениально его продумал. Робот, который стал человеком, – легенда, которая стала явью. Где-то глубоко в его механической схеме перегорели преграды, которые закрывали чувственный центр. А разве люди не учатся чувствовать у других людей, разве они не видят то, что делают другие и не копируют это же на свой лад? Разве родители не формируют вкусы своих детей? Разве в людях нет никакой программы? Некая программа в людях есть, но и у роботов может быть душа. А может и не быть.

Время Алетэя уходило в никуда. Он думал о том, кто же он такой, о том, что было в его жизни. Он пытался вспомнить свою семью, которую он потерял. И вот он решился отправиться на поиски своего деда и матери с братом. Он ведь не знал о том, что Нобили и Медиус давно умерли, а брат его находится в детском доме, в городе, в котором Ал еще никогда не был. Он хотел в последний раз обнять мать. Хотел сыграть с дедом в шахматы. Хотел помочь брату… Парень, конечно, понимал, что было слишком поздно. Но попытаться он все же мог.