– Я обещание сдержал, теперь я подойду поближе, – подходит, – смотрите, дышит наш спаситель! И те, кто цел, его несите в покои раненых сейчас же, и сына вы его возьмите.

Взяв меня и отца за руки и за ноги, охотники унесли нас. Дивин и мать зашли в шатер жреца.

Прошел год. У матери родился ребенок. Отец с ней уже не разговаривал, как раньше. Он все понимал. Мне казалось, что я один ничего не мог осознать. Вроде все живы, вроде все хорошо, вроде родился у нас мальчик, еще один мальчик, пятый в нашей семье. Но отец был недоволен. Он стал чаще бить мать. Они стали чаще ссориться. Однажды он попытался, в порыве ненависти, убить ее своим охотничьим кинжалом. Но крики были услышаны, и охотники спасли ее. Отца жестоко наказали в тот день и изгнали на несколько недель из нашего племени. Дивин в это время помогал нашей семье.

Вскоре отец вернулся, уже более спокойный, почти мертвый. Часто приходилось слышать от него: «Лучше бы я погиб, чем узнал, что ты совершила такой позорный поступок». Мать часто плакала. Она любила отца. Он тоже ее любил, наверное. Ах, если бы я понимал тогда, что такое любовь, и что же случилось в том шатре. Говорят, что отец стал хуже охотиться. Одни считали, что это из-за раны в плече, которое уже не могло так резво двигаться после повреждения от копья. Другие думали, что он не хотел больше жить.

Однажды к нам домой пришел Дивин с несколькими охотниками. Он долго говорил с моими родителями, после чего забрал новорожденного брата. Мать плакала каждый день. Даже сердце отца согрелось слезами матери. Он стал проводить с ней больше времени. Они стали больше говорить и уже почти не ссорились. Мать продолжала плакать по ночам.