Либертос покинул арену. Ал смотрел ему в след. Он знал, что превзошел своего учителя, но чтобы тот это признал. Да, парень всегда понимал, что его бывший преподаватель гениальнейший человек.
Судьи недовольно смотрели на арену, они ожидали зрелища, но его они не дождались. Однако на поле брани вышла вторая пара. Ипсен против Гримма. Эрнест начал:
– Позиции друг друга мы хорошо знаем, так что вступлений быть не может, начинай, мой друг.
Гримм:
– Ты постоянно говоришь, что природа живая, но это совершенно не так, ты не смотришь вглубь законов.
– Почему ты так думаешь, ведь если природа живая, то она сама и задает законы, т.е. я смотрю в самую глубь.
– Ты не понимаешь? Внутри твоей системы нет законов. Есть природа, но разве она не закономерна?
– Да, у нее свой характер. Но, может, ты будешь утверждать, что природы не существует?
– Нет, я не буду этого утверждать. Но есть закон более глубокий, чем сама природа.
– Любовь? Но ведь не все стремиться к любви, зато эта твоя любовь лишь одно из многих отношений природы ко всему. Моя система более широкая, более объемная. Ты узок.
– Не может такого быть, ведь природа не так глубока, как законы управляющие ей.
– Ты так и не понял, что я имею ввиду? Да, природа – это бытие само собой, сам мир – это и есть тот самый глубокий закон. Мир экзистирует. Формы его экзистенции и есть наше существование, трансцендентальное – это лишь то, чего мы не способны понять, но то, что мы видим – это одна из форм существования мира самого по себе. Он здесь, он и есть мы, но он больше нас, он живет отдельно от нас, но и вместе с нами. Эта сложная система не поддается словесному описанию, и миру наплевать на то, как к нему относится человек и на то, как человек относится к себе. Абсолютно наплевать бытию на это, так же как и человеку наплевать на то, что некоторые его клетки умирают, ведь он их не чувствует. В человеке много всего живущего само по себе, так же и в природе, есть нечто независимое – это мы, и мы можем считать себя кем угодно: любящими, Богами, рабами, червями – решай сам.
