Поднявшись на ноги и выглянув в окно, за решеткой я увидел сияющий полумесяц. Бог улыбался мне. Звезды игриво подмигивали, а некоторые пристально смотрели на меня. Вот она – моя свобода. Свобода, скрытая в смирении. Радость начала душить мое сердце. Моя грудь наполнилась свежим воздухом с улицы. Такой прекрасный воздух. Красота природы стала наполнять мою бренную душу. Вот она – свобода смирения.

Искомое было найдено. На следующий день император позвал меня к себе. Это было так странно. Я серьезно думаю, что это все деяния Бога. Стражники освободили меня и вели уже не как заключенного, а как важную особу. Когда я подошел к трону, стражник сказал:

– Приклонись перед императором.

Я пал на колени и наклонил голову. Император начал говорить:

– Ты великий человек, раз тебе везло столько дней. Ты, явно, избранник Божий, и Он тебя любит. Готов ли ты служить в монастыре?

– Я думаю, да, – сказал я.

Император серьезно посмотрел на меня. Он пытался разглядеть во мне что-то. Его глаза пронзали меня своими стрелами, проходили насквозь снова и снова. Он сказал:

– Я буду содействовать тебе, а ты будешь молиться Богу за меня в течение десяти лет, согласен?

– Согласен, — ответил я. Разве у меня был вариант не согласиться? Мне хотелось жить.

После этих слов меня отправили в монастырь. В течение десяти лет я проходил там практику: помогал монахам, молился, чтобы император жил в здравии. Свое настоящее имя я скрывал, а использовал другое – Фидус. Так звали моего умершего друга. Фамилию я выбрал себе не его, но и не свою. Почему Фидус? Я сам не знаю. Я молился за его душу ночами, я молил о прощении. Я полюбил его, хоть мы и были лишь соперниками, лишь отдаленными приятелями. Я взял его имя и взял его грехи. Моя жизнь стала простой, приключения меня больше не касались. В двадцать пять меня остригли в монахи. Моя душа была отдана Ему. После, в монастыре, я столкнулся с непочтенными монахами, которые приставали к сестрам и вели себя как грубияны. Я не мог их понять, поскольку мой духовный рост не позволял мне даже притронуться к такой грязи, как женское тело. Грязные слова, грязные поступки – это нечто отрицающее любовь к Богу. В тридцать лет я покинул монастырь навсегда. Долго путешествуя, я нашел эту заброшенную часовню, в которой и живу уже почти сто лет. Огород меня кормит, речка меня омывает, Бог меня защищает. Поэтому я до сих пор жив.