Возможно, когда-нибудь настанет день, когда она сможет спокойно его к себе подпускать, но это случится не сегодня и даже не завтра. Чувствуя запах кислого кофе, перетёртой гвоздики, измельчённого перца и тёплого молока, Кай также чувствует нарастающее беспокойство и страх перед ним; ему бы это уж точно не понравилось. Она обнимает его неумело, он слышит её участившееся дыхание и всё понимает. Не прошло и минуты, прежде чем он её отпустил: на сегодня с неё хватит.

И пока они едут по опустевшему шоссе, Кай смотрит на его рыжие кудри, в которых постоянно играется ветер, и кажется, совершенно перестаёт думать. Если бы она умела рисовать, это вполне могло бы стать лучшей картиной за всю её жизнь. Но как рисовать, так и жить Кай не умеет, даже не имеет понятия, какого это —жить и наслаждаться каждым днём? Она всегда считала, что рождена ради страданий, рождена для уныния, депрессии, боли и слёз, но почему бы просто не наслаждаться тем, что ты просыпаешься каждый день? А Шура тоже ловит кайф от этой жизни, просыпаясь по утрам?

«Какой кайф от жизни, если, например, сегодня он был вынужден спать на неудобном диване отца, устроив голову на жёстком подлокотнике?» Будь она Шурой, каждое утро, просыпаясь, она бы вставала без всякого желания и материлась вовсю на этот жёсткий, покрытый истёртой кожей диван, и, вполне возможно, ей даже стало бы легче от этого. Выпустила дух на невинную мебель, умница! Кай опять усмехается и прячет улыбку ладонью, чтобы не отвлекать Шуру от дороги, а внутри неё, в её сознании, маленькие черти вовсю хохочут и плачут от смеха.