Шура посмотрел на Кай и увидел, что она плачет, однако девушка нервно вытирает слёзы. Вероятно, надеется, что он ничего не увидит.
Кай продолжает читать, не обращая внимания на время и слёзы, которые изредка появляются в уголках глаз. Когда Шура слегка треплет её по колену и приглашает ужинать, она дёргается и смотрит на него. «В следующий раз ударю — мало не покажется», — бубнит она, откладывая книгу и садясь к столу; Кай несколько раз тыкает вилкой остывший кусок мяса и отодвигает тарелку, кривясь от отвращения. Дождь за окном постепенно прекращается, Кай смотрит на верхушки высоких деревьев, которые покачиваются из стороны в сторону, и ощущает пустоту внутри себя. Пустоту, которую на первый взгляд не нужно ничем заполнять.

— Хочешь, я что-нибудь сыграю? — она не сразу понимает, о чём ей говорит молодой человек, и смотрит в совершенном потрясении. Шура снимает с верхней полки гитару и неуклюже надевает её на себя. Она может поклясться, что раньше там гитары не было. «А может быть, я просто слепая крыса?»

— Не знала, что ты умеешь играть…

— Неудивительно: я тебе об этом не говорил, — Кай ощущает себя невероятно неловко и опускает голову; её длинные пепельные волосы почти касаются пола, а кулаки сжаты между коленями. — Эй, что с тобой? Что тебе сыграть, глупая?

Кай резко поднимает голову, и Шура впервые чувствует, как от взгляда у него холодеет кровь и трясутся поджилки. Он осторожно встаёт и идёт прямо на Кай, и она старается от него закрыться практически сразу. Когда он останавливается напротив неё и садится на корточки, она уже паникует и закрывает глаза руками, не желая видеть ничего перед собой. «Она обязательно меня ударит, если я сделаю этот шаг. Ну и пусть». Шура протягивает к ней ладонь и прикасается к её кистям, убирая их от глаз. От её взгляда температура крови как будто падает ещё ниже. Сейчас Кай ничем не отличить от забитого животного.