Особенное внимание на его кисти рук, держащих книгу или чашку горячего чая, и на стиль одежды. Классика, от которой разит ароматом уюта и внутреннего спокойствия. Почему-то Кай думает, что он просто оказался не в том месте и не в том месте: такой стильный и милый мальчик не должен был оказаться в поезде, который остановился около грязного вокзала её города, в который она больше никогда не вернётся.

— У тебя всё хорошо? — она его дичится, и Шура это видит. Ей холодно, несмотря на то что сейчас первые осенние дни, которые на удивление оказались теплее прошлогодних. Кай постоянно мёрзнет, как бы ни было тепло вокруг, поэтому постоянно натягивает на кисти рук ткань джинсовой куртки, наивно веря, что ей станет теплее. Она с вызовом поднимает на него взгляд, он же смотрит с возмущающим её спокойствием. Тепло, исходящее от него даже после их первой минуты, ей непонятно, а всё, что ей непонятно, подсознательно её пугает почти до полусмерти.

— А что такое?

— Ты вся трясёшься? Уверена, что тебе не нужна помощь?

Его голос вкупе с рыжими кудрями и стилем — то, что уже понемногу начинает нравиться ей, хоть она даже понятия не имеет, как его зовут. Шура поднялся и подошёл к ней, она сразу же вжалась в угол и зажмурилась, закрыв лицо руками.

— Эй, ты чего? — Кай мотает головой из стороны в сторону, её лицо скрыто ладонями с тонкими пальцами, а волосы, собранные в слабую косу, выбиваются из причёски, — не бойся меня, я не сделаю ничего плохого. Дай мне руки.