И всё равно, что Кай на утро не вспомнит теплую руку Шуры на своём затылке, поглаживающую её по пепельным волосам и поправившую съехавший край одеяла.
Глава III
«Oбними же меня, прошу
Mне так больно, но я держусь
И надеюсь, что я дождусь
Твоих тёплых пальцев»(с) Солнце октябрьским утром
Кай лежит на спине в тёмной комнате, свесив с кровати ногу: она проснулась посреди ночи и больше не смогла уснуть. Она ворочается, ёрзает, злится оттого, что не может удобнее улечься; у горизонта уже видна занимающаяся рыжая полоса. В последнее время спит Кай очень плохо, мучается от кошмаров и не может убедить себя, что та жизнь для неё уже закончилась. Почему-то для неё не существует полной уверенности в том, что её отец не начал её искать, — она не хочет его даже видеть, настолько он ей осточертел.
Она вспомнила выражение лица Шуры, его светящиеся расплавленной медью кудри, спадающие на глаза и закрывшие пол-лица, и огорчилась оттого, что он к ней не пришёл вчера вечером. «Ни черта ты эгоистка! Только познакомились, а ты уже требуешь от него постоянного присутствия рядом. Засунь чувство собственности себе в задницу!»
Нельзя ни к кому привязываться, кому-то давать даже первый шанс, потому что ты свыкнешься с этим человеком, а когда он вдруг решит уйти, тебе будет максимально больно. Можешь продолжать дальше холодно к нему относиться, язвительно шутить и проявлять самые отвратительные черты своего характера, делай всё, что угодно, чтобы он не смог втереться тебе в доверие. Чтобы он не смог занять всё пространство в твоих мыслях, чтобы, если он сделает тебе больно, ты не особенно сильно страдала, возможно, не страдала в принципе.
