…Что-то опять случилось. Ричард пел и сердце его едва билось, почти опустошенное, не ощущавшее, как это было всегда, того огромного позитива, что шел из полного зрительного зала, из тысяч взволнованных, радостных глаз. Он ничего не чувствовал и почти не видел – эта песня была последней перед той, что станет началом его поиска Мэри. А внутренний голос, усталый, хриплый, так и твердил: «Ее нет здесь… Ее нет…» И вдруг сердце сильно скакнуло и бешено заколотилось, сотрясая грудную клетку, отдаваясь в висках, но… на душе неожиданно стало легче. Ричард глубоко вздохнул, допел песню и наклонился, стараясь отдышаться. Голос внутри его смолк. Ричард поднял глаза и всмотрелся в трибуны, полные людей, кричавших и махавших руками, точно, мог вот прямо сейчас разглядеть среди них, увидеть ее лицо. Где ты?.. Где??.. И Маруська во все глаза смотрела в его лицо, увеличенное на экране, в его глаза, казалось, глядевшие именно на нее…
***
-Маруся? – голос Славика вырвал ее из ее ощущений, как звонок будильника из сна. Все такой же гнусавый, а теперь еще и пропитанный насквозь трусливой дрожью. – Маруся!
Она обернулась, хотя, на самом деле, ей хотелось только одного – что бы исчез он раз и навсегда, точно, ластиком стерли бы.
-Чего ты хочешь? – безразличным голосом спросила она, лишь мельком обернувшись на него.
Странно, но следующая песня пока не начиналась. В зале слышались отдельные крики, свист, но Ричард молчал, стоя перед микрофоном и, как будто, собираясь что-то сказать.