— Тебе  че  надо, Дронина — жестко  он  на  нее  наехал — Прыща  может, ищешь, так  он  домой  к  тебе  пошел.

— Не  нужен  мне  этот  Прыщ — пролепетала  Дронина  Любава — Он  дрыхнет, как убитый  дома. Мне  нужен  ты  Егорушка!

— Одна  ты  только  по  имени  меня  зовешь – он  ответил  ей, вдруг  как-то  сразу по  отношению  к  ней  смягчившись — Я  и  сам  уже  имени  своего  не  помню  с начала  еще  войны. Все  Хлыст, да  Хлыст.

— Вот  и  я  о  том  же, Егорушка! Кроме  меня  никто  к  тебе  так  относиться  не будет! – она¸ произнесла  и  прильнула  к  полицаю, изменяя  Прыщу. И  обняла его, глядя, ему преданно и  влюблено  в  глаза.

  Он  заволок  по-быстрому  Любаву  в  комендатуру. И  закрыл  на  замок  изнутри  дверь.

                                       ***

  Теперь  они  обе  целуют  его  и  обнимают, называя  сыном  и  братом. Теперь он  занимается  с  ними  этой  животной  и  странной  любовью. Прямо  здесь  в этой  бане  в  полной  ночной  темноте. Под  шум  льющейся  воды  из  ковша.   

   Они  обливаются  по  очереди  той  теперь  ледяной  ключевой  водой  и совокупляются  по  очереди.

   Он  совокупляется  то  с  одной, то  с  другой  женщиной  волчицей.

   Кто  они? Но, как, ни  странно, но  он  знает  теперь  их, но  не  знает  еще  их имен. И  он  сам  уже  не  он, а  кто-то  уже  другой. Кто  он  и  сам  не  знал толком  пока. Он  уже  не  знал  своего  имени. И  не  помнил  уже  ничего  из своей  прошлой  жизни. Он  словно  заново  родился. Родился  здесь  на  их глазах, глазах  этих  двух  молодых  женщин. Знал  только  то, что  становился волком. Оборотнем  волком, таким  же, как  и  они.