Вскоре  ударил  проливной  дождь. И  он  отправился  спать  сейчас  один, измотанный  обрядом  перевоплощения  и  дикой  неуправляемой  страстной любовью. А  волчицы  обе  убежали  в  лес. Убежали  обе  к  лесной  Богине. Оставив  его  в  этой  бане  уставшего  от  слияния  с  ними. И  измотанного неудержимой  любовью  молодого  обращенного  волка. Он  очнулся  лежа  на полу  в  облике  человека. И  поплелся  в  большой  тот  же  дом, из  которого  его сюда  притащили  для  обряда  и  лунного  волчьего  секса.

— Женщины — сказал  Фероль  вслух – Эти  женщины. Что  с  них  взять. Посношались  с  ним  в  бане  и  убежали  в  лес, за  едой, наверное. А  может, еще  за  чем.

  Он  вспомнил, что  сказала  старшая  Агелла. Что-то  про  завершение  обряда. Обряда  с  ним. Что  это  еще  не  все. Что  нужна  еще  кровь. Человеческая кровь. Кровь  молодому  волку. Жертвенная  кровь  и  тогда  все.

  Что-то  творилось  внутри  его. Что-то  там  шевелилось  и  оживало, дикое  и свирепое, но  ему  почему-то  не  казалось  уже  это  теперь  странным. Это казалось  обычным  теперь  и  обыденным. Казалось, что  так  и  должно  быть.

Фероль  даже  не  понимал  пока  еще, что  он  уже  не  был  теперь  совсем человеком. И  хотя, он  осознавал  вполне  реально, что  что-то  в  нем  сейчас  не так, он  все  же  не  понимал  до конца  всего  того, что  произошло  с  ним. И  не мог  теперь  уже  знать, что  никогда  не  вернется  к  нормальной  человеческой жизни. Что  стал  частью  этого  леса  и  этого  болота, с  новым  именем  вместо  старого  и  человеческого, как  и  его  эта  прекрасная  лесная  спасительница, и хозяйка  этого  большого  старинного  бревенчатого  дома. Дома  серого кровожадного  оборотня  волка.