Сейчас  Варвара  Семина, как  и  Пелагея  Зимина, думали  о  своих  детях. Что будет  завтра?!

   Завтра  их  показательно, наверное, при  всех  селянах  расстреляют  или повесят. Всех, наверное, даже  их  детей!

Две  сельские  давнишние  с  детства  подруги, прижав  к  себе  своих  детей, лежали  в  сене  амбара. И  думали  о  том, что  их  ждет  завтра.

                                        ***

  Хлыст, расставшись  наскоро  со  своими  подельниками  по  их  совместно полицейской  службе, пошел  быстро  в  комендатуру. Он  там  и  жил  все  это последнее  время. В  отличие  от  остальных, он  предпочитал  жить  здесь  под дулами  охраняющих  комендатуру  автоматчиков.

   Если  тот  же  Прыщ  жил  с  сельской  местной  бабой  этой  Любавой Дрониной, Дрыка, тот,  где  придется. Иногда  по  сеновалам  разных  домов. Ныне  пропавший  Жаба  в  доме  своей  почившей  матери, то  Хлыст предпочитал  все  же  старую  сельскую  оккупированную  немцами  школу.

  Он  добазарился  об  житие  в  ней  с  оберполковником  Гюнтером  Когелем. И тот, вроде  как, ему  разрешил  обитать  по  ночам  в  этой  комендатуре. С условием  конечно  и  на  доверии. Что  Хлыст  будет  нести  внутреннюю ночную  охрану  комендатуры.

  Теперь  он  ухлопал  старосту  деревни. И  наверняка, его  жена  завтра прибежит  сюда  выяснять, где  ее  благоверный  муж  Серафим  Кожуба. Начнет, может, на  Хлыста  жалобы  катать. Они  с  ним  давно  не  дружили. Часто  до рукоприкладства  даже  ссорились. Да, и  она  его  недолюбливала  больше, чем других  полицаев, как  и  многие  в  этой  деревне. Они  все  за  глаза  говорили про  него, что  он  откровенное  дерьмо  не  лучше  Жабы. И  это  было  так.