Эти  выродки, что-то  орали  во  славу  Фюрера. И  голосили  на  всю  округу, счастливые  и  довольные  новой  поселившейся  здесь  надолго  властью, под дружное  хлопанье  и  радостные  раскормленные  рожи  немцев.

  Там  был  и  Прыщ. Тот, который  выгнал  ее  с  детьми  на  улицу  той  холодной  зимой  в  феврале. Как  она, чуть  не  замерзла  по  его  вине. Она плюнула  на  землю, брезгливо  посмотрев  на  этих  прихлебаев  Гюнтера  Когеля  возле  комендатуры. И  пошла  дальше.

  К  ней  подскочила  Симка  Пелагина, местная  пятнадцатилетняя  девчонка. И  они  ушли  с  этого  пьяного  и  позорного  зрелища  у  бывшей  захваченной фашистами  сельской  школы.

                                        ***

  Дмитрий  открыл  глаза. Он  не  понимал  где  лежит. Он  пошевелил  руками  и повернул  голову, осмотревшись  по  сторонам. Кругом  был  один  лес. Сосны  да  березы. Много  сосен  и  берез. И  он  лежащий  среди  этого  леса  на  земле. И  на  кочках, заросших  болотной  травой.

  Он  пошевелил  пальцами  и  провел  одной  рукой  по  поверхности  земли, на которой  лежал. В  руку  попали  какие-то  цветы. Он  сорвал  их  и  поднес  к лицу. То  были  две  ромашки.

— Как  раз  две — произнес  вслух  про  себя  тихо  он — Какая  ирония.

  Дмитрий  попробовал  опереться  локтями  о  землю, приподняться  и осмотреться, полулежа, где  он  сейчас  был. Но  не  смог. Не  смог, не  было  сил. Он  ослаб. И  довольно  сильно, так  что  не  мог, даже  приподнять  свое  тело.