— Много  на  себя  последнее  время  брал, козлина! — ругался, уже  успокаиваясь, Хлыст – Угрожал  еще  мне! Пугал  Когелем, старый  ублюдок!

  Так  они  стояли  какое-то  время, над  трупом  старосты  деревни, обсуждая бросить  его  прямо  здесь  в  темноте  на  съедение  комарам  и  этому  волку  или  все  же  оттащить  в  деревню. И  подбросить  его  к  его  дому. Было  уже два  часа  ночи. И  они  пошли  назад  в  Снежницы  по  своим  домам. А  над ними  на  возвышенности, в  темноте  сверкая  желтыми, как  сама  луна  глазами, стояла  серая  большая  волчица. Она  смотрела  на  уходящих  троих  полицаев. И  провожала  их  своим  волчьим  взором  хищных  глаз. И  когда  они  исчезли из  ее  вида, она  спустилась  быстро  с  косогора  назад  в  береговой  бурьян. И  подошла  к  мертвому, лежащему  здесь  старосте  Серафиму  Кожубе. Она встала  над  его  остывающим  в  траве  трупом  и  завыла  снова  на  Луну.

  Волчица  отгрызла  у  него  обе  руки  и  лицо. И  тут  же  обглодала  их. Затем отгрызла  обе  ноги. И  вспорола  клыками  живот, вытаскивая  из  толстого старосты  брюха  кишки, разбрасывая  по  траве  вокруг, и  вкушая  запах льющейся  в  береговой  бурьян  еще  теплой  крови.

   Ее  черная  тень  смотрел  по-прежнему  туда, куда  ушли  полицаи. Она охраняла  свою  серую  хозяйку. Охраняла  до  той  поры, пока  та  не  насытится человеческой  кровью  и  человеческим  мясом.