И  вот, лучший  кореш  Прыща, полицай  Жаба  бежал  по  берегу  болота. И  окраине  в  темноте  леса. Сверкая  в  густых  ранних  сумерках  мокрыми  в грязи  и  болотной  траве  подошвами  солдатских  сапог. Мелькая  среди  сосенок  вперемешку  с  березняком  черной  шинелью  полицая. И  черной немецкой  кепке  с  козырьком. Его  нарукавная  повязка  РОА  мелькала  среди этих  деревьев  в  темноте  белым  глазным  бельмом. И  привлекала, как  и  его запах  поддонка  и  предателя  ту  бегущую  осторожно  за  ним  большую  серую голодную  волчицу. Молодую, поджарую  от  голода  волчицу. Вышедшею  на одиночную  свою, ночную  охоту. И  не  отстающую  от  него  ни  на  шаг. Она готовилась  к  нападению.

  Она  шла  по  пятам  Жабы. И  полицай, пока  не  замечал  своего  утреннего  в летней  июньской  темноте  раннего  утра  преследователя.

  Все  свершилось  на  самих  уже  болотах, когда  Жаба  уже, почти  поравнялся с  Волчьим  хутором, откуда  пришла  эта  волчица. Он  сам  не  заметил, как  в темноте  залез  в  прибрежную  трясину  возле  трех  березок. Он  провалился ногами  в  яму. И  его  засосало.

  Уронив  винтовку  в  болотную  грязь, Жаба  начал  барахтаться  в  зыбкой болотной  жиже. И  его  засасывало  синее  и  сильнее. Он  уже  утонул  по  пояс, когда  спохватился, что  застрял  со  своим  поганым  доносом. И  что, может сдохнуть  здесь.